Анастасия Цветаева в Павлодаре
АСЕ
Ты мне нравишься: ты так молода,
Что в полмесяца не спишь
и полночи,
Что на карте знаешь те города,
Где глядели тебе вслед чьи-то очи.
Что за книгой книгу пишешь, но книг
Не читаешь, умиленно поникши,
Что сам Бог тебе — меньшой ученик,
Что же Кант тебе, что Шеллинг,
что Ницше.
Что весь мир тебе — твое озорство,
Что наш мир — он для тебя
просто не был,
И что не было и нет ничего
Над твоей головой, кроме
неба.
Марина ЦВЕТАЕВА.
1914, Москва.
(Впервые опубликовано в 1992 г.)
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ
Известная русская писательница А.И. Цветаева родилась 27 сентября 1894 г. в Москве, в семье одного из замечательных людей России — профессора, основателя Музея изящных искусств (ныне ГМИИ им. А.С. Пушкина) И.В. Цветаева. Анастасия Ивановна — младшая сестра одного из крупнейших поэтов XX столетия Марины Цветаевой.
В 1912 году А.И. Цветаева вышла замуж за Бориса Сергеевича Трухачева, в том же году родился их сын Андрей. Работала инструктором по библиотечному делу, преподавала, была помощником в библиотеке Музея изящных искусств. В 1927 г. совершила поездку к А.М. Горькому в Сорренто, оттуда съездила во Францию к сестре — Марине Цветаевой (последняя встреча сестер).
В 1933 г. была арестована, провела два месяца в Бутырской тюрьме. В 1937 г. в Тарусе была арестована вместе с сыном. Осуждена по ст. 58 сроком на 10 лет (сын — на 5 лет). По-сле освобождения в 1947 году уехала жить к сыну в Вологодскую область. Там в 1949 г. вновь была арестована. Сменив несколько тюрем, отбывала ссылку в Новосибирской об-ласти. С 1956 г. до реабилитации жила в Башкирии и Казахстане (в Павлодаре). В 1959 г. возвратилась в Москву.
В 1971 г. была издана ее книга «Воспоминания», ознаменовавшая своим выходом возоб-новление литературной деятельности А.И. Цветаевой.
Литературным трудом Анастасия Ивановна занималась всю жизнь. Первая ее книга «Ко-ролевские размышления. 1914 год» вышла в свет в 1915 году. В 1916 г. — книга «Дым, дым и дым» (посвящена Марине Цветаевой). В 1920-1930 гг. был написан целый ряд прозаических книг: повесть «Флейтист», романы «Музей» и «Созвездие Скорпиона», книга о Горьком.
После выхода «Воспоминаний» последовали многочисленные публикации в периодиче-ской печати, издано несколько книг: «Моя Сибирь», «Мастер волшебного звона» (в соавторстве с Н. Сараджевым), «Амор», «Неисчерпаемое», «О чудесах и чудесном».
До последних дней жизни А.И. Цветаева обладала необыкновенной работоспособностью, прекрасной памятью, неистощимой силой духа. 31 января 1993 г. умер ее сын А.Б. Трухачев, что стало непоправимым ударом для матери. 5 сентября 1993 года Анастасии Ивановны не стало. Три недели она не дожила до своего 99-летия.
«ДОРОГОМУ ВНУКУ ГЕННАДИЮ…»
Прежде всего надо развеять легенду о том, что в Павлодаре Анастасия Ивановна Цветаева была в ссылке. Ссылку она отбывала в д. Пихтовка Новосибирской области, а в Павлодаре вместе с семьей сына жила постоянно с 1957 по 1959 год, а после 59-го вплоть до 1972 года очень часто приезжала в гости.
Заинтересовавшись этой темой, я обратилась в павлодарские музеи, архивы, и оказалось, что о пребывании замечательной русской писательницы в нашем городе следов практиче-ски не осталось: разрозненные воспоминания, старое пианино Цветаевой в музее литера-туры и искусства им. Бухар жырау и… все. Но какова же была моя радость, когда я узнала, что в Павлодаре живет внук Анастасии Ивановны!
«Дорогому внуку Геннадию Зеленину — 3 повести из разных лет моей жизни. В «Сибири моей» найдешь и себя, и многое вспомнишь… Прими эту книгу как память мою о тебе… Бабушка Анастасия Цветаева, на 95-м году».
Тем, кто читал книгу А. Цветаевой «Моя Сибирь» (а вышла она в издательстве «Совет-ский писатель» довольно большим тиражом — 200000 экземпляров), наверняка запомнился образ этого мальчика — делового, не по годам серьезного, первого помощника матери по хозяйству. Действие повести происходит в Пихтовке.
Глава 14. «И вдруг — весть: сына арестовали, шлют куда-то далеко. И невестка с детьми едет ко мне! Сын невестки от первого мужа (13 лет)… Дочке три с половиной года. Рита. «Украшение жизни!» — думаю я…
«…Внук Гена шишкует с ребятами. Как белка, таскает кедровые орехи — грызем: еда!».
«…И уже не чужие мальчишки, а свой внук, хмурясь и покрикивая баском на сестру, чтоб не мешалась, кидает и кидает лопатой — делает завалинку вокруг стен избы». (Из главы 16).
Вот этот самый Гена, Геля, как звала его бабушка Анастасия, живет в Павлодаре с самого приезда в 1957 году , работал авиатехником в павлодарском аэропорту, сейчас на пенсии.
Геннадий Васильевич и его жена Раиса Иосифовна помогли прояснить многие факты биографии А.И. Цветаевой, немало интересного рассказали об этой удивительной жен-щине.
Впервые Геннадий Васильевич увидел «бабушку Асю» в д. Печаткино Вологодской об-ласти в 1947 г. Туда, кстати, приезжала и Ариадна Сергеевна Эфрон, дочь Марины Цве-таевой. В 49-м бабушку арестовали, а в 1951-м — ее сына, отчима Геннадия, Андрея Бори-совича Трухачева. Матери, Нине Андреевне, жить было негде, т.к. казенную квартиру тут же отобрали, и она принимает решение ехать к свекрови, в Новосибирскую область, куда та была сослана «на вечное поселение». Этот их приезд и описывает Анастасия Ивановна в «Моей Сибири».
Геннадий Васильевич вспоминает избушку, в которой пришлось им зимовать вчетвером: три на три метра, тепло не держится… Ни одеть, ни обуть, ни покушать…
— Мы застали Анастасию Ивановну в очень тяжелом состоянии, — рассказывает Геннадий Васильевич. — В то время со всех ссыльных взяли подписку о невыезде, это означало, что жить им всем в этой глухомани до смерти. Анастасия Ивановна была на грани срыва. Мы по очереди дежурили ночами, чтоб она с собой ничего не сделала. Могла повториться судьба Марины… Слава Богу, все обошлось. Заботы о хлебе насущном, о маленькой Рите вернули ее к жизни. В Пихтовке мы жили до 1956 года, потом уехали в Салават, в Башки-рию, где в то время был Трухачев. Но пожили там недолго. Андрею Борисовичу город не нравился — очень загазованный, грязный, к тому же он сидел в тех местах — тяжелые вос-поминания. Летом 1957 года мама, отчим, бабушка и Рита переехали в Павлодар. А я приехал попозже, в сентябре. Уже родилась моя вторая сестра — Ольга. Мы жили по ул. К. Маркса, на квартире у Хариных.
Геннадий Васильевич сразу нашел этот дом, недалеко от православной церкви: ул. К. Маркса, 262. Все осталось прежним. Только маленькая сосенка, растущая во дворе, стала большой красавицей-сосной. Сорок лет прошло.
«ВОСПОМИНАНИЯ» ПИСАЛИСЬ В ПАВЛОДАРЕ
Внимательно изучив все книги Анастасии Цветаевой (а они в основном автобиографиче-ские), я утвердилась в мнении о том, что свою самую известную книгу «Воспоминания», выдержавшую впоследствии несколько переизданий и тем не менее оставшуюся библио-графической редкостью, эту книгу А.И. Цветаева начала писать в Павлодаре, в этом самом доме по ул. Маркса.
В семейном архиве Зелениных есть роман А. Цветаевой «Амор», выпущенный в издательстве «Современник» в 1991 году. Приведу подпись на нем Анастасии Ивановны внуку, так как говорит она о многом: «Дорогому внуку Геннадию Зеленину ко дню его рождения, к 53-летию — дарю мой роман, 50 лет молчавший. Тут нет политики, нет вымысла — это автобиографический роман, написанный в лагере в 1939-1941 гг., уцелевший через вольнонаемных, через 10 лет мне в руки переданный, после 40 лет напечатанный. На добрую память! Бабушка Анастасия Цветаева, 97 лет. 9.ХI.91. Москва».
История этого романа заслуживает отдельного рассказа: написанный на маленьких клоч-ках бумаги, он передавался из зоны через вольнонаемных, потом пересылался в Москву… Целая часть романа не сохранилась по той причине, что была написана на тонкой папи-росной бумаге. Эти главы выкурили без остатка.
Как писала в своей рецензии на роман Новелла Матвеева: «Я ни в коем случае не отнесла бы роман Анастасии Цветаевой к лагерной литературе — разве только в самую послед-нюю очередь!». («Последняя из могиканш. О романе Анастасии Цветаевой «Амор»). Да, это роман о любви, о самых светлых чувствах, о стойкости и нежности людской. И все же реальность была ужасна…
В блоке, куда запер Нику (главная героиня романа) следователь, — так тесно, что нельзя сесть. «Ника пристроилась в положении между стоянием и «на корточках» и все же усну-ла — после 16-и часов допросов…»
А описание лагерного быта… Мечты о хлебе: «Корочка! Кудрявая, румянившаяся в печи, пахучая, желанная превыше всего в дне! На ночь заткнуть пустоту в желудке, хоть немно-го наполнить эту пещеру, желудок, столько лет уже позабывшую — сытость…»
Ника и автор романа — несомненно, одно лицо. Этого не отрицала и сама Анастасия Ива-новна. Сколько же ей пришлось перенести… «И вот Ника — за отказ сожительствовать с начальником штаба колонны — послана в прачечную. …Вырабатывает в день не более 55 штук, в поте лица. Но целиком уйти в этот пот — не выходит. Остаётся остаток души, па-рящей над грязным бельём, — и Пика пишет в воздух по-английски поэму «Близнецы» о Джозефе Конраде и Александре Грине. «Здорово получается…», — говорит она себе радо-стно и трёт крепче грязь о стиральную доску. И по руке её из кучи белья ползёт оголтелая вошь…»
В предисловии к этому роману — «От автора» А. Цветаева пишет: «С 1957-го начала «Вос-поминания» (в 1959-м реабилитировалась). Растила двух внучек, учила их языкам». То есть это именно те годы, когда Анастасия Ивановна жила в Павлодаре! Далее автор пишет о том, что в 1967-1969 годах она переписывала «Воспоминания» на большие листы крупным почерком. И эти годы входят в павлодарский период, хотя тогда А. Цветаева жила в Павлодаре уже не постоянно, но, по свидетельству Г.В. Зеленина и соседей А.Б. Трухачева, приезжала к сыну два раза в год и гостила здесь подолгу.
«Воспоминания» Анастасии Цветаевой литературные критики называют «уникальным портретом эпохи. Они удивительно полно передают дух и быт русской интеллигенции начала века…».
«Первое издание «Воспоминаний» А.И. Цветаевой — настоящий памятник детству-отрочеству величайшей из русских женщин-поэтов». (Ст. Айдинян).
Представляю, как в маленьком пыльном Павлодаре конца 50-х писались эти начальные главы «Воспоминаний». О Москве начала века, о поездке в Италию и Швейцарию, пан-сионе в Германии, где они жили с Мариной… Каким контрастом был неустроенный быт, суровая павлодарская зима. За водой ходили на Иртыш…
Думаю, любой, прочитавший «Воспоминания», поразился удивительной памяти автора, сохранившей мельчайшие детали, имена, географические названия, а самое главное — сам дух, атмосферу времени. Раньше я объясняла этот феномен так: видимо, у автора сохра-нились детские и юношеские дневники, ну а уж потом «литературно оформить» их — дело техники. Но побольше узнав о судьбе Анастасии Ивановны, поняла — какие там дневники! Почти 20 лет скитаний по сталинским лагерям, тюрьмам и ссылкам… Не сохранился даже писательский архив. Только поразительная память писателя позволила нам окунуться в то время.
В повести «Моя Сибирь» (в главе 18) А.И. Цветаева описывает рождение своей книги. «Когда я начала рассказывать Рите мое детство? Лет с пяти?.. Тут все было «до-кументально», правдиво, я воскрешала бывшее с почти педантичной точностью, это был труд. Он всегда происходил на ходу… Мое детство продолжало развертываться, повто-ряться — год за годом, зима за осенью…, все дома, все города, все страны, все подруги, все друзья… Так устно создавалась моя будущая книга «Воспоминания».
А на бумагу они легли, как мы уже выяснили, в Павлодаре, где волей случая или судьбы оказалась в конце 50-х семья Андрея Борисовича Трухачева вместе с «бабушкой Асей».
СОСЕДИ
После 1959 года сын Цветаевой А. Б. Трухачев с семьей жил в квартире в одном из домов поселка завода молконсервов по ул. 25 Октября, рядом со стадионом «Трактор». Все эти домишки сохранились и по сей день, к сожалению, кроме дома, где жили Трухачевы. Именно на этом месте построено здание физкультурного диспансера.
Я беседовала с соседями Трухачевых, которые все прекрасно помнят эту семью, жившую здесь до 1971 года, и Анастасию Ивановну. Мария Андреевна Курень, Валентина Павлов-на Рахленко, Татьяна Прокофьевна Филистович рассказали о своих встречах с ней, пока-зали фотографии и; книги с автографами А. Цветаевой.
Кстати, огромное спасибо В.П. Рахленко — именно она помогла мне найти внука Цветае-вой — Геннадия Васильевича. Валентина Павловна общалась с А.И. Цветаевой больше по-житейски, по-соседски, а вот муж, Михаил Борисович (к сожалению, уже покойный), вел с ней долгие разговоры. Как семейную реликвию хранят в семье Рахленко книгу «Воспоминания», подписанную Анастасией Ивановной: «Дорогому Мише Рахленко на добрую память о долгой дружбе с семьей Трухачевых в Павлодаре — дарю мою книгу о се-мье Цветаевых в старой, старой Москве, исчезнувшей давно с земного шара. С самыми добрыми пожеланиями! Анастасия Цветаева. Павлодар. 3.Y.72 г. В час отъезда!». Хранит В. П. Рахленко и фотографию, где А. И. Цветаева вместе с сыном и снохой Ниной, внучкой Ритой, правнучкой Олей.
Соседи вспоминают, какой была «бабушка» в жизни. С внучками разговаривала только на иностранных языках (Анастасия Ивановна в совершенстве знала английский, француз-ский, немецкий). Галина Беспалова, известная павлодарская художница (дочь М.А. Курень) вспоминает, как всегда робела в детстве, забегая к Трухачевым, если дома оказыва-лась бабушка. Она была строгой, с детьми никогда не сюсюкала. Когда внучки садились за стол обедать, они должны были сначала назвать все столовые приборы на трех языках, а потом уж приниматься за еду. Сама Анастасия Ивановна ела только вегетарианскую пищу. «Замочит крупу овсяную и ест», — удивлялись соседи. В.II. Рахленко вспоминает, что Цветаева обливалась холодной водой. Но, конечно, главный фурор произвела Анаста-сия Ивановна, когда встала на коньки. Дети сбегались к стадиону и смотрели, как бабушка в длинной черной юбке на длинных беговых коньках описывает круг за кругом (ей было тогда под 70). Но каждую зиму в Павлодаре она каталась на коньках, это было ежедневным утренним моционом.
Все вспоминают, как быстро, стремительно ходила А. И. Цветаева по Павлодару, держа впереди трость. Куда ей было спешить в нашем тихом, сонном городе? Просто это был ритм ее жизни, ей нужно было многое успеть, ведь 20 лет были вычеркнуты, смяты…
В очерке «Мои воспоминания о Павлике Антокольском» А.И. Цветаева писала: «…Чувство необходимости торопиться — в крови, Павлик, — и так годы упущены. Это чув-ство — по существу природы моей (маминой и Марининой — спешившей с самых юных лет. На том и стоим — не так ли?)» — Из книги «Неисчерпаемое», М., «Отечество», 1992 г.
Г.В. Зеленин вспоминает, что бабушка была глубоко верующим человеком, знала много молитв. И в Павлодаре, и в Москве ходила в церковь. Не эта ли вера помогала ей выжить в лагерях, тюрьмах, ссылке? Думаю, молилась она не только каноническими текстами, но и своими словами: «Господи! Ты, который все можешь… Сделай со мной маленькое, про-стое чудо — чтобы не искушалась я искушением, ничего не хотела бы для себя, чтобы я легко делала то, что я трудно делаю! Чтобы я поборола себя! Я ведь знаю — не это ли мне в юности толковал Волошин, — что мы получаем только когда отдаем.
Научи меня побеждать себя…» (Из очерка «Зимний старческий Коктебель»).
— Да, на Пасху бабушка всегда была здесь, в Павлодаре, — добавляет рассказ мужа Раиса Иосифовна Зеленина. — И всегда привозила всем подарки. Пусть какой-то пустячок, суве-нир, набор открыток, но — обязательно всем, никого не забывала.
Это внимание к людям вспоминают и соседи. Будущей художнице Галине Беспаловой, заметив, что девочка любит рисовать, Анастасия Ивановна привезла из Москвы краски. Первые настоящие краски в ее жизни! Казалось бы, при Цветаевских заботах, загруженности, возрасте помнить о какой-то девчонке, живущей по соседству с семьей сына!..
Не удержусь от еще одной цитаты: «И с юности не пойму, отчего же так мил человек, тленный, подверженный всем влияниям, как огонь на ветру? Что же светит в нем, как ма-як в ночи, как лучина — в темной избушке? Образ и подобие Божие?».
В областном архиве хранится воспоминание об Анастасии Цветаевой Асии Музафаровны Шуйской. Ее рассказ в феврале 1993 г. записала кандидат исторических наук, доцент М.С. Тереник. А.М. Шуйская познакомилась с Цветаевой случайно: женщины из близлежащих домов вышли на улицу пообщаться, и Цветаева подошла к ним. «Я, осмелившись, задала ей вопрос: «Где вы живете? Я вас постоянно здесь вижу, но знаю, что вы не из местных…». Она нам все рассказала о себе, о сыне, о внучке».
Асия Музафаровна пригласила А.И. Цветаеву к себе, и та вскоре пришла. Долго разгова-ривала с мужем Шуйской, который тоже был из Москвы, репрессирован. О своей жизни в лагерях и тюрьмах она не рассказывала…».
Интересен такой эпизод воспоминаний А.М. Шуйской: «Анастасия Ивановна часто забе-гала в кинотеатр «Колос», я ее пропускала на сеансы, а потом мы возвращались вместе, пили чай, разговаривали…». По свидетельству родных, Анастасия Ивановна телевизор никогда не смотрела. А вот в кино, оказывается, ходила.
Любопытен и такой внешний штрих: «Одета она была очень бедно, но обязательно в шляпке. У нас тогда никто шляп не носил…».
«Недавно, когда отмечали 100-летие со дня рождения Марины Цветаевой (1992 год — О. Г.), я видела передачу по телевидению и, увидев Анастасию Ивановну, расплакалась от радости за нее: справедливость, наконец, восторжествовала».
На вопрос М.С. Тереник, кто еще знал А.И. Цветаеву, общался с ней, Асия Музафаровна ответила: «Многие тогда не интересовались, а, возможно, боялись — ведь А. Цветаева была ссыльная. Нашу же семью с ней связывало общее: репрессии».
ДРУЗЬЯ ПО ДУХУ
Конечно, это разделение во многом условно. И с соседями (М. Рахленко), и с мужем А. Шуйской Анастасия Ивановна обсуждала проблемы, выходящие за круг бытовых вопро-сов. И все-таки отрадно, что в Павлодаре А.И. Цветаева встретила людей, действительно понимающих ее, с которыми можно было поговорить о новинках литературы, куль-турной жизни тогдашнего Союза. Это, в первую очередь, семьи Резниковых и Щербинко.
Недавно в Павлодарский областной архив поступили воспоминания Зои Петровны Щер-бинко. Вот что она пишет о знакомстве с А.И. Цветаевой:
«Конец 50-х годов. Конец августа. Стоят теплые, ясные дни. Мы с дочерью пошли прогу-ляться к берегу Иртыша (жили недалеко). Пляж был пустынный, уже никто не купался. Вслед за нами прибежала девочка примерно того же возраста, как и моя (11-12 лет), они быстро познакомились, стали играть в песке. За нею пришла пожилая женщина, ниже среднего роста, с быстрыми стремительными движениями сухощавой фигуры, одетая бо-лее чем скромно. Приблизилась к играющим девочкам и обратилась к своей явно не на русском языке. Я насторожилась, прислушалась, они обменивались фразами на англий-ском. Мне показалось это странным. Захотелось узнать, кто они, чем объяснить их анг-лийскую речь. Слово за слово, мы разговорились. Моя собеседница оказалась очень об-щительной, интеллигентной женщиной, владеющей чистым русским литературным язы-ком…
…В моей новой знакомой сразу же обозначилась очень интересная собеседница, и я с большим вниманием слушала ее рассказы об отце — Иване Владимировиче Цветаеве, основателе Музея изящных искусств в Москве, о семье, о матери — талантливой пианистке, наконец, о себе, как она попала сюда, что эта девочка Рита — ее внучка, и она готовит ее к поступлению на факультет иностранных языков…
Так мы познакомились. Подружились и наши девочки».
Зоя Петровна пишет о том, что встречались они с Анастасией Ивановной не очень часто, но даже в эти редкие встречи удалось узнать многое. «Анастасия Ивановна была уди-вительно живой рассказчицей. Ее можно было слушать часами с неослабевающим интере-сом. Любая тема вызывала в ней живой отклик — это результат начитанности и большого жизненного опыта…
…Получив за книгу «Воспоминания» энную сумму денег, Анастасия Ивановна потратила их не на приобретение вещей, казалось бы, так необходимых для нее (не было теплого зимнего пальто), а на поездку в Ригу, для совершенствования навыков игры на фортепиано младшей внучки Ольги…
По отношению к своим внучкам, Рите и Оле, Анастасия Ивановна старалась продолжать традиции семейного домашнего воспитания, которое они с Мариной получили в семье родителей.
…В моей памяти она запечатлелась как человек с неиссякаемо жизнерадостным миро-ощущением, несмотря на все невзгоды и превратности судьбы.
Не в этом ли секрет ее долголетия? З. Щербинко». Семья Щербинко передала в архив и книгу А. Цветаевой «Воспоминания» с дарственной надписью автора:
«Дорогим Зое Петровне и Василию Ивановичу Щербинко на добрую память о роде Цве-таевых, о сестре моей Марине, о старой Москве, о наших детстве и юности, о многих лю-дях и городах, о поездке к Горькому в Сорренто. С самыми добрыми пожеланиями! Ана-стасия Цветаева».
В семейном архиве павлодарцев Резниковых — целая библиотечка произведений А.И. Цветаевой. Юрий Моисеевич вспоминает, что познакомился с Анастасией Ивановной в 1970 году, в семье Щербинко, куда она пришла в гости. Завязалась беседа. «Я никогда не задал Анастасии Ивановне ни одного вопроса о прошлом. Считаю, это было бы бестактным. Она была истинная дворянка, настоящий интеллигент, интеллектуал. Мы говорили о литературе, искусстве. В нашу первую встречу речь шла, в частности, о поэзии Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, современного поэта Евгения Винокурова, чьи стихи Анастасии Ивановне нравились…».
Юрий Моисеевич следил за творчеством А.И. Цветаевой и к следующей встрече переплел главы из будущей книги «Воспоминания», которые печатались в «Новом мире» за 1966 год, № 1, 2. Анастасия Ивановна подписала эту книжку так: «Юрию Моисеевичу Резникову на добрую память о встрече в гостеприимном доме Щербинко в Павлодаре в марте 1970 г. В надежде на настоящую мою книгу «Воспоминаний». Анастасия Цветаева». 19 мая 1972 года Анастасия Ивановна подарила Резниковым и долгожданные «Воспоминания», причем подписала книги и Юрию Моисеевичу, и его супруге Нине Викторовне.
С автографами писательницы хранятся у Резниковых журналы «Москва» за 1977 и 1981 годы, «Юность» за 1988 год, «Звезда» за 1984, «Даугава» за 1980, 2-е и 3-е издание «Вос-поминаний», «Моя Сибирь», «Мастер волшебного звона». Подпись на последней книге начинается так: «Верному любителю книг Юрию Моисеевичу Резникову…».
После 1972 года Ю.М. Резников дважды был у А.И. Цветаевой в Москве. При первом по-сещении встретился там с литературоведом С.В. Грибановым, который нашел, где похо-ронен сын М. Цветаевой — Мур (Георгий). Грибанов сказал, что его статья о судьбе сына М. Цветаевой опубликована в журнале «Неман» № 8 за 1975 год. Юрий Моисеевич стал искать эту публикацию, и в одном из букинистических магазинов Москвы купил журнал.
Я думаю, Анастасии Ивановне было интересно общаться с Резниковым, потому что он никогда не был пассивным слушателем, сам рассказывал что-то новое, интересное для писательницы.
На этой первой встрече в Москве разговор шел также об увековечении памяти отца, про-фессора И.В. Цветаева. 24 года жизни он отдал созданию Музея изящных искусств, об экспозиции которого писал в 1912 году Илья Репин: «Какую жемчужину подарил нам Цветаев — ай да экспозиция! Продуман каждый шаг…» Резников ездил в музей, разго-варивал с его директором на эту тему.
Одна стена в комнате А.И. Цветаевой была полностью увешена фотографиями. Анастасия Ивановна рассказывала Ю.М. Резникову об этих людях — представителях старой русской интеллигенции, большинство из которых были репрессированы.
Во вторую встречу в Москве, уже в трехкомнатной квартире Цветаевой на Большой Спасской, они беседовали о замечательной польской певице Анне Герман, очерк Цветае-вой о которой будет потом опубликован. Потом речь зашла о просмотренной ею накануне новой постановке спектакля «Анна Каренина» в театре Вахтангова. «Хорошо, что я успел его посмотреть до встречи с Анастасией Ивановной. Как бы я выглядел…», — вспоминает Юрий Моисеевич. Он довольно критически отозвался о новой постановке вахтанговцев, проанализировал работу режиссера и игру актеров, и Цветаева полностью с ним согласи-лась…
ПАВЛОДАР ОНА ПОМНИЛА. А МЫ ЕЕ?
Все, с кем я встречалась, собирая материалы к этой статье, как бы сетовали на то, что, мол, мало Анастасия Ивановна писала о Павлодаре. Несколько лет жила здесь постоянно, потом приезжала (по словам соседки Т.П. Филистович, как-то в разговоре с ней Анастасия Ивановна сказала: «Я 14-й раз приезжаю в Павлодар!», а это был не последний приезд), а вот упоминаний нашего города в ее автобиографических произведениях совсем немного. Думаю, частично это объясняется тем, что, как мы уже уяснили, именно в Павлодаре А.И. Цветаева очень напряженно работала над «Воспоминаниями». Был здесь написан и ряд других вещей (об этом ниже). К тому же, мы пока не знаем, что осталось в рукописях писательницы, какие рассказы и повести еще ждут своего часа. Надеюсь, это поможет нам прояснить младшая внучка Анастасии Ивановны, Ольга, к которой я обратилась с такой просьбой. Ольга Андреевна Трухачева живет в Москве, а старшая — Рита в 1993 году уехала в Америку.
Итак, вот какие упоминания о Павлодаре я нашла в произведениях А.И. Цветаевой (может быть, кто-то найдет еще…).
В повести «Старость и молодость» (в книге «Моя Сибирь») говорится: «Последнее лето Леры (Валерия Ивановна Цветаева — сводная сестра А.И. и М.И. Цветаевых, дочь И.В. Цветаева от первого брака, даты жизни: 1882-1966 — О. Г.) совпало с моим напряженным летом с Ритой и Олей в Павлограде, Москве и на Балтике и с приездом из-за экзаменов в Кокчетав».
«Павлоград» здесь явная опечатка, т. к. в этом городе Днепропетровской области ни Ана-стасия Ивановна, ни ее внучки никогда не были. Речь, конечно, идет о Павлодаре.
В этой же книге, на стр. 246, рассказывается о Рите, о том, где была с ней А.И. Цветаева. «…До ее 9, до Павлодара, жили с ней под Вологдой, в Сибири, в Башкирии, в Салавате, ездили с ней в Уфу».
В повести «Моя Сибирь», в гл. 29 автор описывает обустройство новой избушки. «…Годы спустя эту занавеску я засунула лютой зимой в павлодарскую собачью будку нашему до-рогому Джульбарсу. Как он был рад! Там морозы ниже 40…».
В своем очерке «Воспоминания о писателе Пантелеймоне Романове» Анастасия Ивановна пишет: «…Но все проходит, как говорит кольцо Соломона, — и я, после долгих вдали прожитых лет, оказалась у сына моего в Павлодаре, где он был финансистом строительного предприятия. Марины, сестры моей, давно не было на свете. Но еще жива была Антонина Михайловна Романова (жена писателя П. Романова — О.Г.). Узнав, что я собираюсь в Москву — реабилитироваться, и все не еду, медлю, она пустила среди друзей подписной лист — собрать денег мне, не зная, что я живу у сына, что я медлю не из-за денег. В 1959 году я оказалась в Москве…». («Неисчерпаемое», стр. 76-77).
В этой же книге Павлодар фигурирует еще раз на стр. 286 в «Примечаниях». Примечание 21: «Каган Софья Яковлевна — геолог. Друг А.И. Цветаевой. В годы репрессий С.Я. Каган переписывалась с А.И. Цветаевой. В 1959 году пригласила ее приехать в Москву из Пав-лодара, где та жила у сына, и начать хлопоты о реабилитации после тюрьмы, лагеря, ссылки».
Еще одно упоминание нашего города я нашла в книге Анастасии Цветаевой «О чудесах и чудесном» (Фирма «Вуто-пресс», Москва, 1991 год). Рассказ «Девочка» начинается так:
«Сын мой работал в Павлодаре, и я ежегодно ездила туда. Семья наших друзей, добрых и честных, имела, однако, враждебно к ним настроенную старушку, о которой в народе упорно ходили недобрые слухи. И видели ее стоявшую на углу их тихой улочки, смот-ревшую на их дом и что-то подолгу шептавшую. Вскоре заболела странной боязнью их трехлетняя внучка…».
Далее автор пишет о том, что врачи не находили у ребенка никакой аномалии, а девочка каждый день в шесть часов вечера начинала кричать, билась, словно в припадке. Ребенок худел, таял, врачи помочь не могли. Анастасия Ивановна дала им освященной в церкви воды, привезенной из Москвы. Девочка стала поправляться… «Она жива и сейчас, уже взрослая».
Косвенным упоминанием Павлодара можно считать такие слова из повести «Старость и молодость» (речь идет о младшей внучке Оле, с успехом осваивавшей нотную грамоту). «…Через два месяца так сыгравшая свои пьески в семье Бек, что старые упорные немки ахали удивленно над чашками кофе…». Семья Бек — павлодарская. По свидетельству 3.П. Щербинко, Анастасия Ивановна была очень дружна в Павлодаре с сестрами Луизой Геор-гиевной и Ирмой Георгиевной Бек.
Кстати, о пианино Цветаевой, том самом, что хранится сейчас в запасниках музея им. Бу-хар жырау. Его передала в музей 26 февраля 1991 года одна из сестер Бек — Ирма Георги-евна, по мужу Удалова. В акте приема говорится: «На чугунной раме пианино трещина, фурнитура потеряна, нет подсвечников…». Но и такое оно дорого нам как память об этом удивительном человеке. До сих пор точно не установлено: это пианино Цветаевой, или куплено оно здесь, в Павлодаре. Может быть, этот вопрос прояснит Ольга. Но я почти уверена, что это пианино Анастасии Ивановны. На стр. 246 в повести «Старость и моло-дость»: «…С нами ездила Олечка,…. играет, я им послала пианино».
По датировке многих рассказов Цветаевой можно судить, что написаны они в Павлодаре. Например, «Валовая № 7». В тексте рассказа говорится: «…Прошло 29 лет с того дня, мне 63-й». Значит, написано это в 1957 году, т.е. в нашем городе. «Родные сени» (тоже в книге «Неисчерпаемое») датированы: 1956-1980. Тоже молено предположить павлодарский период. В рассказе «Непонятная история о венецианском доже и художнике Иване Булатове» А. Цветаева замечает, что на восьмом десятке лет она «решила записать этот случай, чтобы он не ушел со мною». «Восьмой десяток» Цветаевой — значит, начало 70-х годов. Тоже возможен Павлодар.
Конечно, очень хотелось бы, чтобы Павлодар сохранил память об этом замечательном че-ловеке, человеке-эпохе, известной русской писательнице Анастасии Ивановне Цве-таевой. «Проза Анастасии Цветаевой — поэтический полет мысли, — пишут литературоведы. — Вряд ли кто может соперничать с ней в мастерстве мемуарного жанра»… (Н. Варакута).
Президент Казахстана Н.А. Назарбаев провозгласил направленность политики Казахстана на активное вхождение в пространство общечеловеческих ценностей. В кон-тексте такой политики была бы установка мемориальной доски на доме по ул. К. Маркса, 262, где жила Анастасия Ивановна. Дай Бог, не последний раз приезжали к нам люди с такими мировыми именами, как Майя Плисецкая и Белла Ахмадулина. Им тоже можно было бы показать этот домик, где жила сестра великого русского поэта 20-го столетия Марины Цветаевой.
Во время приезда Беллы Ахмадулиной в Павлодар она рассказывала мне, что они были очень дружны с Анастасией Ивановной. А в книге А. Цветаевой «Неисчерпаемое» я на-шла строки: «… любимой мной Беллы Ахмадулиной, с которой так теплы и сердечны на-ши встречи».
Да, еще один факт сообщил мне Г.В. Зеленин. Факт, который можно назвать сенсацион-ным: в 1958 году в этот дом по ул. К. Маркса приезжала и гостила здесь дочь Марины Цветаевой — Ариадна Эфрон! В том году Геннадий Васильевич служил в армии, и мать прислала туда фотографию, на которой вместе с Анастасией Ивановной и Тру-хачевыми была и Ариадна.
…Может быть, так и написать на памятной доске: «В этом доме в 1957-1959 годах жила известная русская писательница Анастасия Ивановна Цветаева, младшая сестра одного из величайших поэтов 20-го века Марины Цветаевой».
А может быть, со временем найдутся средства, город выкупит эти полдома, где жила Ана-стасия Ивановна, и разместит там Дом-музей Цветаевой? Экспонатов бы набралось доста-точно, и пианино бы, кстати, разместили. Мечты, мечты… Но главное — всерьез заняться вопросом, и средства отыщутся, и спонсоры найдутся. Этот дом находится совсем рядом с Домом-музеем Павла Васильева, и тоже мог бы войти в заповедную культурную зону, ко-торую городские власти собираются сделать в районе Ленпарка и части улицы Ленина.
«Через всю сложность прокатившейся по моей спине эпохи», как писала А. И. Цветаева, пронесла она ясную мысль, прекрасную память, доброе отношение к людям. Пронесла память о сестре и делала все, что можно, для возрождения ее имени.
Пусть к этому дому приходят школьники, пусть узнают о творчестве двух сестер, пусть прикасаются к вечному чуду поэзии. Марина Цветаева посвятила немало стихов сестре: «Колыбельная Асе», «Прости волшебному дому», «Отъезд», «На вокзале», три стихотво-рения «Асе». Чего стоит это признание из стихотворения Марины Цветаевой «Тверская»:
Вот и мир, где сияют витрины.
Вот Тверская —
Мы вечно тоскуем о ней.
Кто для Аси нужнее Марины?
Милой Асеньки кто мне нужней?
1909 г.
Может быть, и эти строчки спасали ее в тюрьмах и лагерях… О смерти Марины в Елабуге Анастасия Ивановна узнала лишь год спустя, в 1942-м.
АСЕ
Мы быстры и наготове,
Мы остры.
В каждом взгляде, жесте, слове —
Две сестры.
Своенравна наша ласка
И тонка,
Мы из старого Дамаска
Два клинка.
Прочь, гумно и бремя хлеба,
И волы!
Мы — натянутые в небо две стрелы!
Мы одни на рынке мира
Без греха,
Мы — из Вильяма Шекспира
Два стиха.
Короткой оказалась жизнь старшей сестры. Долгий век выпал на долю младшей. Анаста-сию Ивановну похоронили на Ваганьковском кладбище. Здесь, за одной оградкой, лежат А.Д. Мейн — дед сестер Цветаевых, М.А. Мейн — их мать. Сюда в 1993 году Геннадий Ва-сильевич Зеленин похоронил отчима — А.Б. Трухачева, а в 1995 — мать Нину Андреевну. Здесь же покоится и Анастасия Ивановна Цветаева, не дожившая год до своего столетия.
1997 г.
Послесловие.
7 октября 2007 года, во время третьего павлодарского Цветаевского кост-ра (эти поэтические вечера стали проводиться в нашем городе с 2005 года) на доме, где жила А.И. Цветаева, была открыта памятная доска: «В этом доме в 1957-1959 годах жила русская писательница Анастасия Ивановна Цветаева, младшая сестра Марины Цветаевой. В 1958 году здесь гостила дочь М.И. Цветаевой Ариадна Сергеевна Эфрон».