Ольга Григорьева — поэт и литературовед

Недуг земного бытия —
Мне все известно и понятно:
И почему на Солнце пятна,
И почему кругла Земля,
И почему вдруг от меня
Уходят все, не попрощавшись…
Я знаю, что такое счастье
И горе — «гром средь бела дня».
Я знаю, что такое жизнь
(А то, что знаю, мне уж скучно),
Что друг мой сплетник и двурушник,
Попробуй что-нибудь скажи!
И о недуге я молчу.
Притворно чем-то увлекаюсь
И мир иной создать пытаюсь,
Но излечиться — не хочу.
И так смертелен наш удел,
И часто мы теряем близких.
…По саду бродит Баратынский,
Недугом тем же он болел.
Незнанье творчества светло,
Живут в аллеях звуки, знаки.
Но почему дрожит перо
Перед пустым листом бумаги?

Господи, какая благодать…
Так бы жить — вовек не умирать.
Видеть этот новогодний снег.
Слушать этот сумасшедший век.
Запрокину голову — и вот
Начинаю сказочный полет:
Словно не снежинок легкий след —
Мириад созвездий и планет.
В белых шапках ели и кусты,
А в избушке печь затопишь ты.
Быстро, жарко береста горит,
Радио о чем-то говорит…
Позабудь о грустном, улыбнись,
В новогодний праздник окунись!
Нет здесь ни печалей, ни невзгод…
Нам еще один подарен год.

Люблю густой-густой туман
В сетях запутавшихся листьев,
Когда весь мир уютно мал
И неожиданно таинствен.
Дома — как лодки на приколе,
Взмахни рукой, и уплывут.
А рядом, в сумрачных предгорьях,
Который день уж ливни льют,
Беснуются на склонах круч,
Но их рыданий не приемлю…
Люблю невыплаканность туч,
Туманом рухнувших на землю.

Вновь от дыхания зимы
                   запотело речное стекло,
И в облетевших лесах
                   тишина и усталость.
Сколько воды в Иртыше
                   с той далекой весны утекло,
Сколько еще той воды
                   нам увидеть осталось?
Мы посидим, поворчим,
                   мол, плохая погода…
Зябко теперь у реки,
                   очень ветрено стало.
Быстро, как юность,
                   проходит пора ледохода.
Грустно и долго длится
                   пора ледостава.

Женщина к зиме готовит окна.
Вытирает пыль и стекла моет,
Тщательно заделывает щели,
Чтобы в холода из них не дуло.
Женщина к зиме готовит окна,
С грустью вспоминая, как весною
С треском раскрывались эти створки
И врывался ветер прямо в дом.
Женщина к зиме готовит душу…
Сколько же прошло с того мгновенья,
Когда мир распахивался настежь —
Только лето или тридцать лет?
Так она задумчиво и тихо
Пред собой бумагой смятой водит,
Словно машет: «До свиданья, осень»..
А стекло уж чистое давно.