…Это любовь, красотой маня,
Нас ослепила далеким светом.
Ты никогда не любил меня —
Ну наконец-то признайся в этом!
Я не могла без тебя и дня,
От равнодушья тебя лечила…
Ты никогда не любил меня —
Больше не надо искать причины.
Только себя виня и кляня,
Нашей разлуке я просто рада.
Ты некогда не любил меня.
И о любви говорить не надо.
Словно шарами, играем словами…
Спросит подруга: «А что между вами?»
Что между нами? Чего только нет…
Пропасть бездонная прожитых лет.
Словно гора, между нами дела,
Горною речкой — людская молва
И любопытство — тупыми камнями:
Что между вами? Ах, что между вами?
Глупый вопрос, а на сердце так горько.
Что между нами? Любовь, да и только…
Можно любить бедового,
Можно любить недоброго.
Можно совсем некрасивого,
Главное-то — душа…
Глупого иль беспечного,
В жизни однажды встреченного,
Только любить нелюбимого,
Ты уж прости, — нельзя.
Столько лет, столько солнечных дней…
Боже мой, неужели любила?
Вырывала, под корень рубила,
Только он становился сильней.
Этот хрупкий зеленый росток,
Что зовут по привычке Любовью,
Вырастает порою не в срок,
Погибает, как правило, с болью.
Тот упрямый зеленый росток
Так мне душу всю переиначил,
Ни от счастья теперь не заплачу,
Ни от горя — жестокий урок.
Пусть асфальт пробивает трава,
Ей не выжить под натиском улиц…
Две судьбы — и моя, и твоя,
Лишь случайно друг друга коснулись.
Тот росток уж не вырастить нам,
Хоть ночами обоим не спится.
Лишь моя, лишь моя в том вина —
Это я опоздала родиться.
Я твержу каждый вечер, молю поутру:
Если я не увижу тебя, то умру.
Если я не услышу твой голос и смех,
То чернее земли станет выпавший снег.
Я умру, если вдруг не увижу тебя.
Заклиная, люблю. Проклинаю, любя.
Разорвать эту сеть, превозмочь эту власть!
Знаю, малая честь — не любовь, а напасть.
Я умру, если я не услышу твой смех,
Все такой же чужой, дорогой человек.
Как тебя удержать? Слов таких еще нет…
Разве что побежать самолету вослед.
Вот и месяц прошел. Вот и год. Вот и два.
Почему, почему, почему я жива?
Как я болела тяжело…
О Господи, как было больно.
Но все прошло, но все прошло,
Забылось — вольно иль невольно.
Выздоровленье от любви
Сродни, быть может, только смерти.
Но как мучительно, поверьте,
Вычеркивать года свои.
Выздоровленье от тебя
Сродни, пожалуй, воскрешенью,
От прошлой жизни отрешенью
Во имя завтрашнего дня.
Вернут в обыденность дела,
Черты сотрутся понемногу…
Любовь, как боль, уже ушла.
Ты не жалел. И слава Богу.
…А на Луне есть море Осени,
Но там дожди не моросят,
И поле спелыми колосьями
Не останавливает взгляд,
И птицы не летят со стонами
В края, где лету нет конца,
И листья брызгами солеными
Не долетают до лица
С волн золотых берез над плесами…
Да, на Луне покой, когда
Штормит земное море осени
И затопляет города!
Опять о тебе
Ничего не знаю.
И как ты, и где —
Не могу сказать.
А сад мой сейчас —
Потемневший, карий,
Похожим вдруг стал
На твои глаза.
Большие дожди
По земле протопали,
От прели осенней
Кружит голова.
И снова дождинки
Скупые и теплые,
Как письма твои
И твои слова.
И пусть я не знаю
Ни как ты, ни где ты,
Разлука была бы
Светла и легка,
Но кольцами дыма
Твоей сигареты
По синему небу
Плывут облака.
Вот теперь можно вспомнить о море,
Когда дождик натешился всласть,
И снежинки закружатся вскоре
Перед тем, как на землю упасть.
Вот теперь можно вспомнить о лете,
Когда сад неуютен и гол,
Что бушует без устали где-то
Вечный двигатель пенистых волн.
Пусть не хватит пяти наших жизней
Описать, ослепительно как
Море светится выпуклой линзой
На шершавой ладони песка.
Лишь теперь, а не раньше, не позже,
Вспомним море мы вместе с тобой,
И десяток обид твоих ложных
Смоет память, как шумный прибой.
Почему так открыто, ранимо,
Беззащитно все светлое в нас?
Помнишь, с пашнею было сравнимо
Море в зыбкий предутренний час.
Чуть качались рыбацкие лодки,
Мы по тропке босые брели.
В птичьем гомоне слышались нотки
То ли жалости, то ли любви.
Вот тогда мы решили, поспорив, —
Только станем друг друга терять,
Сразу вспомним с тобою о море.
А иначе — зачем вспоминать?
Утро вечера всегда мудреней.
На закате уходящего дня
Вспоминаю про ушедших друзей,
Вспоминаю о предавших меня.
А наутро ослепит первый снег,
Белым пухом опадая с ветвей,
А наутро я прощаю их всех —
Утро вечера всегда мудреней.
И невнятицу поступков и слов.
И обиды, и напрасный навет,
Безрассудные часы вечеров
Размывает наступивший рассвет.
…Утро века, я надеюсь, придет
Не покроет Землю ядерный лес.
И в какой-нибудь двухтысячный год
Будут также падать хлопья с небес,
И в такой же чистый утренний час
В мире, ставшем и добрей, и умней,
Кто-то скажет о мятущихся нас:
Утро вечера всегда мудреней.