Дипломант конкурса «Купина неопалимая»
Подведены итоги международного поэтического конкурса «Купина неопалимая» имени Евгения Курдакова, который «Петербургская газета» проводила совместно с Союзом писателей России. Перед членами жюри стояла непростая задача. Всего на конкурс было прислано более 700 заявок из самых разных мест России, ближнего и дальнего Зарубежья.
Ольга Григорьева стала одним из двух дипломантов конкурса!
При этом процент талантливых участников «Купины неопалимой» был необычайно высок. Председатель жюри, поэт Геннадий Иванов по этому поводу сказал, что не припомнит такого «плотного талантливого ряда». Лауреатом «Купины неопалимой» стал поэт Александр Дьячков (Екатеринбург). Вторым дипломантом – Семён Краснов (Самарская область).
В статье по итогам конкурса «Купина полыхает по склонам» («Московский монитор») Алексей Полубота пишет об Ольге Григорьевой:
«Кроме того, что она автор глубоких и одновременно проникновенных лирических стихов, она – во многом продолжательница дела Евгения Васильевича Курдакова на казахстанской земле. Поэты во все времена были хранителями языка своего народа. А когда поэту приходится жить в стране, где государственным является не родной ему язык, на него ложится особая ответственность. Представляется, что стихи Ольги Николаевны Григорьевой – достойный образец поэтической речи для без малого 4 миллионов русских граждан современного Казахстана…»
Награждение победителей «Купины неопалимой» пройдёт 17 апреля 2015 года на поэтическом вечере памяти Евгения Курдакова в Москве, в Доме писателей на Комсомольском проспекте, 13. Начало в 18-30. Приглашаются все любители поэзии!
Несколько стихов из подборки О. Григорьевой, представленной на конкурс:
За этими окнами
Дождь по лицу наловчился хлестать
Плётками мокрыми.
Здесь они жили, отец мой и мать,
За этими окнами.
Как бы сейчас забежала я к ним –
С воплями, каплями,
Самым непонятым, самым родным,
Самым оплаканным.
В пышную, стройную, строгую ель
Выросло деревце.
Люди чужие живут здесь теперь,
Только не верится.
Глянуть ли в прошлое? Стёкла чисты.
Вот они, рядышком.
Мать молодая стоит у плиты,
Жарит оладушки.
Молча носивший терновый венец
Времени жуткого,
Сидя у печки, читает отец
Маршала Жукова.
Открыто. Стучите
«Открыто. Стучите» — вот надпись на книжном киоске.
Но мимо спешат современники в блеске и лоске.
Важнее всего – что насыпано в личном корыте.
К чему им Платонов и Чехов? Открыто. Стучите.
«Открыто. Стучите» — на совести, вере и Храме.
Но – пьяны и сыты, и музыка глушится в храпе.
Какие убожества ныне сияют в зените!
Они и читать не умеют… «От-кры-то. Сту-чи-те».
Открыто. Стучите. Лишь руку поднять, постучаться.
Жующим животным не стать. Человеком остаться,
Пока не повесил Господь на картине распада
Табличку: «Закрыто навеки. Стучаться не надо».
На разрыв, натянута, как струна…
На разрыв, натянута, как струна,
Совершаю нынче поездки-блиц…
А была когда-то одна страна.
А когда-то не было здесь границ.
Кто бы знал, как они ненавистны мне –
Эти стойки, досмотры, затор машин…
Ты в одной стране, я в другой стране,
И уже не встретиться без причин.
А в одной стране – голоса внучат,
И скучают они, и к себе зовут.
А в другой стране мать с отцом лежат.
И дела стоят, и подруги ждут…
Вновь из сердца я вынимаю нить
И, бросая дом, отправляюсь в путь.
Будто можно впрямь эту ткань зашить,
Эту грань стереть
и страну вернуть.
Река и речь
Что нужно мне ещё, жива пока,
Чтоб душу живу в суете сберечь?
Чтоб за окном моим текла река.
Чтобы во мне текла родная речь.
Какое счастье — жить на берегу
И отражаться в утренней реке.
Какое счастье — говорить могу
И думаю — на русском языке.
Словарь у наших предков был — «речник».
Реченье, речь, речной — так корень схож!
У Иртыша или у полки книг —
Там, где Река, всегда меня найдёшь.
***
Снегопад надвигается воинством – тихим и стройным.
Эти русские церкви под снегом густым многослойным…
Посмотри на него, как на кольца дерев –
и узришь,
Сколько раз заносило пургой, заметало до крыш.
Отряхнём сапоги – вот и веник… И шапки,
и шубы.
Обернётся библейский старик на досадные шумы.
Здесь вечерняя служба идёт, из пяти человек.
Нелегко им, наверно, молиться – за русских,
за всех.
Если что и спасёт этот мир от падений бездонных –
Только тихие службы в церквушках, до крыш занесённых,
Где иконы возможно писать с этих старческих лиц,
Где молитва для Бога слышней, чем из шумных столиц.
Мамина родина
Это июнь расплескался красками —
Кашкой, кипреем, травой-муравой,
Это леса бесконечные вятские
В летние прятки играют со мной…
Что ж так щемит, и болит, и ёкает?
Тысячу раз я видела всё!
Эти погосты, берёзы с ёлками,
Эту заброшенность старых сёл.
Но отчего-то роднее – вятское.
Скромная пашня, река и лес…
Всё вспоминается детской сказкою.
Мамина родина где-то здесь.
Не оттого ли – коль еду мимо я —
В генах, в крови, глубоко во мне —
Нежность больная, неистребимая
К этой убогой, родной земле.
«Казаки» Толстого
Гудят шмели, и бабочки летят…
Марьяна собирает виноград.
Томится вечер в виноградном соке.
И старики сидят у белых стен,
И перелиться день уже успел
В толстовские отточенные строки.
Есть высший смысл в судьбе простых людей,
Живущих без особенных затей:
Рожденье – смерть, с любовью посредине.
А коль рождён, так будешь жизни рад…
Марьяна собирает виноград,
Стоит вино холодное в кувшине.
Но ты – чужак, хоть здесь живёшь давно.
Горчит тебе кавказское вино,
И долог день, и скучен летний вечер.
Живёшь ты наобум и наугад.
Марьяна собирает виноград.
Оленин близко…
Вечность недалече.
***
О, век разъятых связей и распада,
Пропавших звуков, диких какофоний!
Двухлетний внук играет на айпаде,
А внучка, что постарше – на айфоне.
К чему им, право, бабушкины сказки,
Гармонии божественные звуки…
Им по душе диснеевские краски,
Лихие ритмы, точные науки.
О, лишь бы души не разъела злоба!
Даруй им, Бог, душевного здоровья.
А вечером они притихнут оба,
Когда начну читать: «У Лукоморья…»
***
Я была другой, не такой, как все –
Букой, недотрогой…
Помолиться Богу на ночном шоссе.
Помолиться Богу.
Пролетела жизнь в глупой суете,
Позабылись лица.
Помолиться Богу в этой темноте,
Просто помолиться.
Отвыкай от всех, но – не торопись,
Нежно, понемногу.
Бесконечен путь,
Да конечна жизнь.
Помолитесь Богу.