Ольга Григорьева — поэт и литературовед

Сёстрам Цветаевым

…И в какую б ты ни попал беду,
Всё же мир — прекрасен!
Две рябинки растут у меня в саду —
Марина, Ася.
Та, что старше — строже, сильней, стройней
И цветёт высоко.
Только нет ростков у её корней.
Одинока.
И у младшей, Асеньки, пышен цвет,
Ветки — словно руки.
Стебельки теснятся, им счёту нет,
Словно дети, внуки.
Так грустна, воздушна, прохладна так
Кисея их теней,
Будто вздох последний, прощальный взмах —
На пределе.
Перелётные птицы уже кричат,
От рябинок — эхо.
И горчат их ягоды, так горчат —
До скончанья века.

В июне 2011 г. в московском издательстве «Спорт и культура — 2000» вышел новый сборник «Встретимся у Марины», в который вошли стихотворения, посвященные Марине и Анастасии Цветаевым.

Книгу можно приобрести в интернет-магазине OZON.ru

Статья Наума Григорьевича Шафера «Цветаевский камертон» опубликована в газете «Звезда Прииртышья» 23.04.2011 г.

Ольга Николаевна Григорьева не случайно в 2008 году была удостоена престижного звания лауреата премии имени Марины Цветаевой. На протяжении почти всего своего творческого пути она испытывает воздействие её экспрессивной поэзии, не теряя при этом своей собственной оригинальности, которую я бы назвал непобедимым знаком её торжествующей самобытности. О Цветаевой Григорьева написала немало статей, сочинила даже пьесу, поставленную Восточно-Казахстанским драматическим театром, но в данном случае у нас пойдёт речь лишь о её стихах, проникнутых соответствующими реминисценциями.

Читать дальше… »

А Болшевские сосны
Ещё держали небо.
Елабужские сосны
Не смогут удержать…
А там ещё хватало
Терпения и хлеба,
Хотя уже хотелось —
Взлететь, уйти, сбежать…
Ещё гамак качался,
Оставленный меж сосен,
И в доме создавался
Убогий, но уют.
Но страшным хитрым зверем
Подкрадывалась осень.
И рано утром Алю
По тропке уведут.
…Я, запрокинув голову,
Стою под колким снегом
На глинистой
Кладбищенской
Елабужской земле.
Стволы — прямые линии —
Связали землю с небом.
Цветаевские — длинные —
Любимые тире.

Мальчиков нужно баловать,  —
им, может быть, на войну придётся…

М. Цветаева.

Мальчикам — на войну идти.
Девочкам — матерями стать.
Надо в объятия их сгрести,
Надо их баловать, баловать!

Даже Поэту спасти невмочь
Судьбы детей, за них не прожить…
И в Туруханске мается дочь.
Сын в белорусской земле лежит.

Нежьте, голубьте, балуйте их,
Ведь неизбежна пора разлук.
Может быть, самый счастливый миг —
Мамина нежность, касанье рук…

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.

М. Цветаева.

…И Он послал — не сад, сосновый бор,
Где сосны неумолчные шумели
О вечной, тёмной, тёплой колыбели,
И был не страшен этот разговор.
Лишь потому, что всё перенеся,
Прочувствовав и время, и пространство,
Я поняла, что всё-таки нельзя
На эту землю дважды возвращаться.
И, лёжа между сосен в гамаке,
В раю июльском, чуть не настоящем,
Отправиться готова налегке
Вослед за лёгким облаком летящим…
Вослед Марине, Бродскому вослед
Горячий ветер памяти уносит.
Забыть, как сон, земные ад и бред.
И помнить только запах этих сосен.

Памяти М. Цветаевой

Если бы не война,
Если бы не война.
Может, жила б она,
Внуков бы дождалась…
Но – пароход отплыл.
Но – не хватило сил.
Музыка не спасла.
Петля не расплелась.

Если бы не война…
Сын бы остался жив,
Столько бы сотворил,
Столько бы написал.
Ах, как талантлив был,
Молод, умён, красив!
Не сберегла страна.
Не пощадил металл.

Знаю, река времён
Не потечёт вспять.
Вечен Марины сон.
Только в стихах она.
Но всё летит, летит
По-над Россией стон:
“Если бы не война,
Если бы не война…”

Места найдётся всем,
Только не мне, не мне
В этой большой стране –
Милой моей Москве.

Ей отдавали всё –
Книги, дома, музей…
Страшный холодный сон,
И не найти друзей.

«Странноприимный дом…»
Но не сюда придут,
Чтоб отыскать потом,
Где я нашла приют.

                              Е. Поздиной

Когда со всех сторон
Обложит бытом жизнь,
Мне нужен камертон –
Настроиться на высь:
Летящую звезду,
Поющую струну…
Мне нужен камертон,
Чтоб не пойти ко дну.
Там пошлость и обман,
Липучий вязкий сон.
Немедленно достань
Маринин камертон!

В Елабуге задень –
И полетят слова:
Таруса, Коктебель,
И Прага, и Москва…
Чтоб души, без оков,
Звучали в унисон,
Есть синий том стихов
И писем черный том.
Её прощальный взгляд,
И боль её, и страсть
Нас всех соединят
И не дадут упасть! 

Как самый  лучший друг
Меня спасает он –
Небесный чистый звук,
Маринин камертон.

Отравляющий воздух разлада…
Ревность, зависть – зиянье прорех.
Не делите Марину, не надо,
Ведь огня её хватит на всех.

Не делите её, не делите!
Всё оставив, ушла налегке…
Сберегите её, сохраните,
Чтоб – ни слову пропасть, ни строке.

Хватит всем её страсти и боли,
И метафор, и мыслей, и мук.
Пусть усилится нашей любовью
Запредельный Цветаевский звук. 

Пусть учёный открытья свершает!
Пусть костёр у Тарусы горит!
А душа у Марины большая.
Всё приемлет. И всех приютит.