Ольга Григорьева — поэт и литературовед

А давай представим, что всё в порядке.
Почудим с тобой, поиграем в прятки –
Ни проблем, ни претензий нет…
Ты в лесах германских, багрово-рыжих,
Ну а я – привычней, чуть-чуть поближе –
За Уральский лечу хребет.
Я – в Тюмень, Сургут. Ты – на остров Пасхи.
Я туда, где мчатся по снегу хаски,
И метели вовсю метут.
Тут собольи шапки, а шубы – лисьи.
Не дойдут сюда заказные письма.
Ты меня не отыщешь тут!
…Затянулась игра. Надоели прятки.
Что в конце? Одиночества плод несладкий
И любви золотая нить.
Не найти лишь того, кого в жизни нету.
И не так уж, поверь, велика планета.
Ты – мужчина. Тебе водить.

Какая осень в этот год для нас стояла!
Как будто терпкое вино на дне бокала.
Настоянная на сухих цветах и листьях,
На обещаниях святых и встречах быстрых.
Мы пили тихо, в полглотка, мы смаковали…
Что эта осень коротка — прекрасно знали.
Но, постигая имена, сверяя лица,
Нам не хотелось пить до дна и торопиться.
И если что-то у небес ещё попросим —
Лишь сохранить притихший лес и эту осень.
Но, задержавшись на мгновенье, лист слетает,
И в этой жизни повторенья не бывает.

…А с тобой неповторимы
Годы, дни, часы, мгновенья.
Ты всегда немножко разный,
Неизведанный, другой…
Наши судьбы, наши встречи –
Никогданеповторенье,
Никогданеувяданье
Нашей слитности с тобой.

Гул небесный, шёпот Божий:
Родилось стихотворенье.
Буду этому подарку
Удивляться до конца.
Слово, музыка, картина –
Никогданеповторенье,
Никогданеумиранье,
Даже если нет творца.

А природы нашей роскошь!
А детей моих рожденье!
А мордашки внуков милых!
А друзей моих глаза!
Жизнь, люблю тебя за это
Никогданеповторенье!
Сохрани меня в потомках,
Если повторить – нельзя…

***
Так зазнобило, так обожгло!
А ведь казалось – забыто уже
Полураспахнутое окно,
Гаснущий свет на седьмом этаже.
Словно обдали студёной водой,
Смыли всю накипь, ржавчину лет.
Я молодая, ты молодой,
И ни преград, ни запретов нет.
Где ты, любовь?
Где ты можешь жить?
Ты родилась, расцвела, была…
Снова подняться и дверь открыть?
За руку взять – и сойти с ума.

***
Запах твоих перчаток, запах твоих ладоней.
И табака, и нежности, в которой мы вместе тонем.
Запах твоих перчаток чувствую остро, тонко –
Терпок, и груб, и сладок — если ты дома только…
Но времена настали — смутны, туманны, шатки.
И на столе лежали брошенные перчатки.
Просто пустые слепки, чёрные отпечатки,
Словно измены метки –
Пахли ДРУГОЙ перчатки…

Советы

Распили кровать.
Разруби стол.
Чемодан с вещами
Выставь за дверь.
Чтобы не вернулся –
Купи ствол.
Никого не бойся.
В судьбу не верь.
Разорви паспорт,
Потом склей.
Телефон выбрось,
Купи другой.
И гордись жалкой
Свободой своей.
Ни о ком не думай.
Танцуй, пой.
Но когда горло
Сожмёт тоска,
Так, что брызнут слёзы
Из высохших глаз,
Ты поймёшь тщетность
Того броска,
Ведь всегда любишь
В последний раз.

Куб лунного света

Мне кажется, было слишком открыто окно,
И эта молочная взвесь от ночного светила
Всю комнату, до уголков, заняла, затопила,
Да так и осталась до самого полудня здесь.
Я шторы задёрнула, чтоб сохранить этот куб.
Что ж, млечного света у пухлой луны не убудет…
Я так объясняла холодность и правильность губ –
Уйдёт человек, эту комнату быстро забудет.
Но лунного крошева так очевидность густа,
Что буду сбирать, соскребать и месить, словно тесто,
Чтоб вышла потом белоснежность пустого листа,
В которой любви и тоске не останется места.

***
«Тяжёл камень
На дно тянет…»
Стара сказка,
Звучит с детства.
Тяжёл камень –
Моя память.
Потерь столько –
Болит сердце.
Прочны путы
Семьи, быта.
Тяжёл камень,
Взлететь трудно.
Порой ночью
Замки сбиты…
Но что толку –
Опять утро.
На дне – тина.
Мечты – реже.
Растёт внучка,
В глазах – пламень!
Звучит сказка.
Слова те же:
«Тяжёл камень,
Тяжёл камень…»

***
Было чисто и светло
От разлёгшегося снега.
«Ваше время истекло!» —
Вдруг раздался голос с неба.
Превратилась лошадь в мышь,
Стала вдруг дорога тряской…
И пронзила остро мысль,
Что не повторится сказка.
И не склеится стекло,
И не отворятся двери.
Наше время истекло.
Башмачок не буду мерять.

Усну, калачиком свернувшись,
Устав от сутолоки дня.
Ты развернёшь меня, вернувшись.
Люблю тебя.
Ты руки сильные подставишь,
Когда я падаю, паря.
Мой друг, испытанный товарищ,
Люблю тебя.
О, каждый петь умеет складно –
Когда с людьми.
Молчим с тобой, и всё понятно.
Всё о любви.

Ю. П.

Что за окном твоим, милый, — снег, морось?
Что на душе у тебя? Кто с тобой?
Слышишь меня? Это же мой голос.
Может, меня не будет, а он живой.
Жили с тобой по-разному – нервно, трудно,
Боль оставалась в кратких обрывках строк.
Всё уже пройдено – пламя, вода, трубы…
А сыновья какие – храни их Бог!
Так, как сплетаются корни дерев близких,
Как прирастает вьюн – навсегда – к стволу,
Нас друг от друга не разделить без риска,
Ведь муравей – неизбежно – ползёт в смолу.
Не предавали друзей. Не теряли совесть.
Было слияние помыслов, душ и тел.
Станет тоскливо – слушай мой стих, мой голос.
Пусть он негромок. Он для тебя пел.

Ты опять не поехал со мной. Неважно
В чём причина: дела, политика, книги…
Если у человека отсутствует жажда,
То безвкусно всё, что б в него ни лили.
Проживи бок о бок хоть с кем лет двести,
И любая любовь перейдёт в привычку.
Если нет желания быть вместе –
Не отменят последнюю электричку.
И уйдёт по расписанью
Любой поезд,
И автобус не съедет в кювет
И с моста не рухнет…
А потом включай на всех компьютерах «поиск»,
Но меня не найдёшь…
Я не дамся тебе в руки!

…И была любовь в палатке.
Были звёзды, как заплатки.
Над поляной ночь плыла.
И сквозь острые лопатки –
Томно-больно-странно-сладко-
Прорастали два крыла.
А в ночном потоке плыли:
Облако дорожной пыли,
Та гора, где вместе были,
Плыли заяц, беркут, язь,
Плыл волчонок с тихим воем,
Плыли звёзды дружным роем
И в палатке эти двое
Плыли, за руки держась…
И мешало одеянье,
И пронзало душу знанье,
Что придумал мирозданье
Кто-то лишь для нас двоих.
Безболезненно и просто
Мы летели в чёрный космос,
Всё приемля,
Всех жалея,
Всем прощая
В этот миг.